Гонка Эох-Налак назначалась раз в одиннадцать лет. Все окрестные миры присылали по одному участнику и, конечно, съезжалось множество зрителей. Нередко на гонку прибывали участники издалека, чей путь занимал дни, но они всегда становились аутсайдерами. Город Эох-Аг в дни гонки погружался в атмосферу праздника и приготовлений к нему. За несколько дней до старта рассекречивали карту трассы, которая всегда была вокруг города, но часто меняла направление и лимит времени на преодоление.

На трассе были и препятствия: Зеркало Ночи, Фиолетовые Песни и Башня были всегда, так любимые публикой, плюс каждый раз появлялись новые, часто в результате голосования, которое проводили прямо перед стартом.

Фаворитами среди соревнующихся были гости ближайших миров и содружеств, могущественные гипногонщики, способные преодолеть маршрут без выхода из транса и, следовательно, не получая штрафных поворотов. Но в этот раз расстановка сил была максимально любопытная: пара альянсов распалась, а Теневое Содружество, напротив, только образовалось, и троим участникам пришлось решать, кто из них представляет новый союз.

Но больше всего публику привлек совершенно новый участник. Никто не знал откуда он прибыл — в одежде из неизвестного материала, с бирюзовыми кристаллами на шлеме. Его голос с сильным неизвестным акцентом многим казался чарующим и одновременно пугающим, но были и такие, кто вообще не мог его расслышать, хотя он уверенно владел местным наречием.

В этот старт настала пятая смена направлений гонки — было всего два варианта: навстречу заре или от неё — в этот раз вслед за закатом. Это был добрый знак для астрологов, которые за эту гонку немало обогатились за счет туристов.

Судья огласил длительность гонки и время старта. Надо сказать, он состоялся с небольшим опозданием. Из-за инцидента между участниками из Теневого Содружества, которым предстояло выступать, сменяя друг друга, был назначен предстартовый совет, так как режима эстафеты не было уже несколько поколений.

На преодоление маршрута в этот раз было отпущено два дня. И все эти два дня внимание зрителей привлекал новый участник, чьего имени так никто не спросил. Теперь же он под пристальными взглядами плыл на своей чудо-лодке по реке, которую многие ошибочно считали рвом, настолько она была округлой и почти полностью опоясывала город Эох-Аг. Дело в том, что правила гонки запрещали перемещение по воздуху, но по земле, под землёй или по воде — то не было под запретом. Однако никто не видел чтобы этим разрешением кто-то воспользовался, если не считать исторических справок, которые давно уже воспринимались как легенды. И вот новости: незнакомец с его голосом и лодкой нарушили если не привычный ход гонки Эох-Налак, то как минимум баланс внимания к участникам.

В конце первого дня предстояло преодолеть Зеркало Ночи. Это испытание всегда было первым в списке, всегда случалось в день старта. Иначе и не могло быть, ведь испытанием была первая ночь на трассе. В её темноте, возводящей транс гипногонщиков в зенит, не было никого, кроме тебя. Ты обгонял себя и проигрывал себе же. Учитывая здешние психоволны, эмоции участников увеличивались кратно, и уже здесь иногда появлялись первые выбывшие из гонки, не удержавшиеся в трансе. Распространено было мнение, что Зеркало Ночи и есть само состязание, а все прочее есть не более, чем обеспечивающая часть.

Гипнобуря началась почти сразу же после заката. Её никто не ожидал, в это время года их не должно было быть. Но факт гипнобури состоялся, гонка уже стартовала, а потому и обстановка изменились невообразимо. В городе началось помешательство: новости смешались с домыслами, все торги и покупки совершались с оглядкой на ставки, показатели которых будто сошли с ума и росли во все стороны сразу от одного гонщика у другому.

Общим признаком безумия было наблюдение новых светил над горизонтом. Все, кто видел их, видели также их черно-синие тени, в которые и начали входить. Самым занимательным было то, что из этих порталов-теней помешанные выбирались на трассу гонки Эох-Налак! Гипнобуря в разгар Зеркала Ночи с толпами обезумевших на трассе — такого Эох-Аг не созерцал за всю свою историю.

Теневых порталов на воде оказалось совсем мало, и немногочисленные помешанные благополучно выбрались на берег. По состоянию на первое утро гонки неизвестный продолжал плыть вдоль сухопутного маршрута.

Зеркало Ночи потрепало весь город, который обсуждал теперь не только гонку, но и гипнобурю. А к вечеру обсуждал уже как они связаны. Фиолетовые голоса прозвучали тихо, можно сказать, что испытания и не было, но винить их, голоса, нельзя, ведь отвечает за них дежурный жрец, но о его судьбе ничего не известно, во всяком случае пока.

А вот препятствие Башня ещё и не началось. Это испытание было в программе с самого зарождения гонки, и никогда не было отменено или пропущено. В определенный день, от которого и назначалась дата гонки, в обелиск била молния, и её эхо настигало гонщиков и меняла их восприятие города. Вместо него они ощущали что-то вроде высокой башни в самом центре, вокруг которой они двигались, и которая притягивала их. Гонщики в этот момент, вероятно, не воспринимали пространство города, но чудесным образом с трассы не сбивались, то есть продолжали двигаться по окружной дороге, ощущая манящую башню в отдалении, слева или справа в зависимости от направления гонки. Это доставляло известный дискомфорт, однако само испытание заключалось в том, что Башня не просто манила, а приказывала взойти на неё. Приказу можно было сопротивляться, но достоверно никогда не было известно, кто что выбрал. Ни один участник никогда не сообщил об этому никому. После этого испытания многие переставали стремиться к победе в самой гонке, но обязательно завершали её, называя маршрут священным.

Как и все прошлые разы, в этот раз не было понятно, кто из участников взошёл на Башню, а кто сумел противостоять. Никто не стал двигаться быстрее и не сделал перерыва, все гонщики продолжили маршрут без изменений. Однако среди зрителей разгорелись споры о том, насколько Неизвестный мог попасть под влияние Башни: нет публичных сведений о том, действуют ли чары на воде, достигают ли реки. Известно одно — все участники делают поклон в сторону башни, это традиция, которую нарушают либо безумцы, либо дикари. Неизвестный же гонщик не сделал этого, и теперь общественность гадала, он презрел обычай, либо же не имел о нём представления.

Дополнительным заданием в этой гонке был Словосмерч, испытание, знакомое лишь старшему поколению. Участники знали об этом сразу, публику известили незадолго до самого испытания,то есть прямо перед рассветом, во вторую ночь. И публика пришла в восторг. Кто-то из-за того, что стали возрождать относительно старые препятствия, кто-то из-за того, что “наконец что-то новенькое”, а большинство, конечно же, потому, что это испытание было гарантией того, что зрители услышат голос Неизвестного, ведь Словосмерч, несмотря на грозное название, был по сути конкурсом поэзии. Происходило это обычно так: к гонщику приближался гонец, передавал звуковой скипетр, который усиливал голос гонщика так, что было слышно над всем Эох-Агом.

Выпало так, что в этот раз первым чтецом был Неизвестный гонщик. И так как он передвигался по воде, теперь предстояло к нему подплыть и вручить скипетр. Гонец, который доставил скипетр Неизвестному, уверял потом, что тот просто положил его на дно лодки и тут же начал читать.

Никогда ранее город Эох-Аг не слышал ничего похожего. Голос звучал отовсюду, было ощущение, что звучит сам воздух во всей округе. Не слышать его было невозможно, да никто и не сопротивлялся.

Когда голос замолчал, не было ни эха, ни какого-то затишья, просто голос был — и пропал. При этом все, кто слышал это стихотворение (а слышали его все, у кого был слух), отчётливо помнили его наизусть, как будто знали всегда, с самого рождения.

Никто особо и не удивился тому, что все прочие гипногонщики-чтецы, получив скипетр, прочитали то же самое, слово-в-слово, стихотворение. Своими голосами, конечно же, а не голосом городского воздуха, но именно те же строки.

Только когда стихотворение прозвучало в последний раз из уст участника гонки, и Словосмерч можно было считать законченным, зрители начали осознавать, что произошло что-то совершенно невероятное, по крайней мере никогда прежде не происходившее. Внимание всех горожан обращалось обратно к ходу гонки, и, разумеется, к неизвестному гонщику. Река, обогнув город большой выпуклой дугой, начинала удаляться от трассы Эох-Налак, и плывшему по реке в лодке гонщику из неведомой страны необходимо было продолжить путь по суше, чтобы добраться до финиша и завершить гонку. Однако, он и не думал сходить на берег, спокойно стоя в лодке и размеренно гребя веслом, аккуратно подруливая так, чтобы не быть к одному берегу ближе, чем к другому…

К нему послали гонца, того же, что передал и потом забрал у гонщика звуковой скипетр. Гонец смог лишь совсем немного приблизиться к лодке Неизвестного, но догнать не было никаких шансов: сама вода в реке тормозила лодку гонца. Или подгоняла лодку гонщика.

Когда гонец оставил попытки догнать Неизвестного, когда прочие участники гонки достигли финиша и вышли из транса, тогда и город Эох-Аг начал возвращаться к привычной жизни. Победителем гонки Эох-Налак стала эстафетная команда Теневого Содружества; те, кто поставил на них, приумножили то, что вложили. Торжества по случаю окончания гонки проходили как обычно еще пару дней, и заезжий турист, который прибыл уже после гонки (хотя таких и не нашлось) мог бы даже не заметить, что что-то изменилось. Но и гости Эох-Ага, и горожане, и участники гонки, и судьи, все, кто был свидетелем последнего испытания этого Эох-Налака, продолжали слышать внутри себя:

Когда все реки будут полны
Ржавыми клинками и тряпьём
Когда все дороги споткнутся
Об древние ветви заката

Тогда артерии дикой волны
Наполнят сердец водоём
И захлебнутся улицы
Глухим грозовым раскатом

Когда летаргичный полёт
Закончится вспышкою ярой
Когда на оживших иконах
Займется восторг благовестный

Тогда упоённо блеснёт
Звезда бирюзовой тиарой
И на немых небосклонах
Прорежутся гласные песни