Особое время суток
В этих джунглях наступало время, когда все живые существа затаивались и прятались. Это случалось не каждый день, не вечером или днем, а в особое время суток — в дождь. Над землей вместе с дождем возникало что-то, меняющее цвет неба на пульсирующую безнадежность. Каждому хотелось не просто зажмуриться от этого окаменяющего чувства; хотелось, чтобы весь окружающий мир закрыл глаза на тебя. Все прятались в норах, зарослях, зарывались в ил, дрожали под деревом, желали исчезнуть.

Этот дождь убивал любое эхо, и растения в это время на слышали друг друга. От этого их оттенки уходили в сумрак, все джунгли становились неподвижными.

Лишь дождевые ящерицы не стремились скрыться. Они наоборот стремились забраться как можно выше, где ничего нет кроме дождя. Все остальные не знали, чего именно они страшатся, однако желание укрыться от мира лихорадило и глодало изнутри.

Сам Фагум знал, что боятся именно его, и в целом это было полезно, хотя его интересовала не плоть, а оцепенение, в котором застывали те, кто не успевал укрыться. В дожде не было различий между камнем, деревом и зверем — если ты не укрыл себя, ты становился твёрдым, бесцветным и неподвижным. Фагум питался именно этим серым застывшим оцепенением.

А вот ящериц он опасался. Ящерицы двигались к дождю, забираясь всё выше, как будто восходя в экстаз танца. Это его раздражало и нервировало — вместо вожделенной остывшей неподвижности от них исходила вибрация, дрожь, будто пространство вокруг ящериц дрожало. Там было нестерпимо живо, и Фагум избегал таких мест.
Made on
Tilda